Эта история произошла несколько лет назад неподалёку от города – в посёлке Новогородец, который многие в шутку называют спальным районом города Ленинска-Кузнецкого, а местные с самоиронией и любовью окрестили местной «Рублёвкой». Жительница посёлка Татьяна Ивановна Дюкова получила…  фронтовой треугольник — письмо от своего отца, Ивана Николаевича Молостова, датированное  1942-ым годом. Это было настолько невероятно, что ни она сама, ни её мама  Мария Николаевна, ни все остальные члены семьи просто не могли поверить своим глазам…

Пропавшие иконы

Конечно, в этой истории не было никакой мистики и очень быстро всё стало понятным, но в ней есть место и детективу, и драме – не только тех страшных военных времен, которые ломали миллионы человеческих судеб, но и нынешних, когда свои судьбы люди ломают сами…
Всё началось с того, что домик, в котором много лет обитала мать Ивана Николаевича, Марина Андреевна Молостова, опустевший после её ухода из жизни, ограбили. Ничего ценного там не было, поэтому родные повесили на входную дверь замок и просто приглядывали за ним снаружи. Это только потом они уже сообразили, что для людей, занимающихся нечестным промыслом, там было на что позариться: старушка, родившаяся ещё при царизме, была глубоко верующим человеком и всю жизнь хранила иконы, которые передавались, как это раньше и было положено, из поколения в поколение. Эти реликвии она привезла в Сибирь в далёкие 30-ые годы прошлого века, когда семья Молостовых в числе многих покинувших Тамбовскую область бежала сюда от голода.
На этих иконах не было ни серебра, ни злата, но стояли они всегда в красном углу, и хозяйка семьи берегла их как зеницу ока. Единственным человеком из семьи, кто остался на Тамбовщине, была родная сестра Марины Андреевны – Варвара Андреевна. К тому времени она уже приняла постриг и осталась служить монахиней при местном монастыре. Потом, много лет спустя, Варвара Андреевна приехала в Новогородец навестить своих родных и привезла им в дар икону Божьей Матери, и именно эта икона стала  предметом охоты грабителей. Тогда по деревне прокатилась целая волна подобных преступлений. Поиски милиционеров никаких результатов не принесли, но в Новогородце считали, что это было дело рук «своих», местных. В общем, на чьей совести это осталось – ведомо лишь тому, кто преступление совершил, я же продолжу рассказ о том, что мне стало известно от Татьяны Ивановны Дюковой и Марии Николаевны Молостовой.
Вскоре после того как родственники обнаружили пропажу иконы и сообщили в милицию, к Дюковым пришёл сосед Михаил Щелчков с фронтовым треугольником в руках. Он нашёл его в своём огороде вместе с остальными предметами, от которых преступники, похоже, избавлялись при «отходе» ввиду их ненадобности: впопыхах-то хватали всё, что попадалось под руку…
Трудно даже представить, что почувствовали родные, когда взяли в руки письмо, о существовании которого и не подозревали: мать бывшего фронтовика о нём никогда не говорила. Скорее всего, не знал о том, что она хранит его, и сам автор письма, её сын. И спустя много лет после войны к  этой истории не остался равнодушным никто: плакали вдова и дочь, впервые взявшие в руки письмо, плакал весь зал в местном клубе, когда Татьяна Ивановна рассказала о случившемся в канун очередного Дня Победы.

О войне – от первого лица

Я бережно разворачиваю пожелтевший, но на редкость хорошо сохранившийся тетрадный листок и с изумлением смотрю на строки, написанные мелким каллиграфическим почерком, который сейчас крайне редко встречается не то что у парней, но даже у девушек. Автор этих строк —  деревенский паренёк — по тем временам был очень образованным. После того как он окончил местную школу-четырёхлетку, его малограмотные родители настояли на том, чтобы он пошёл в девятилетку в городе. Это было как раз в канун войны, в 1941 году…
Но красивый почерк Ивана Николаевича сохранился не только на этом клочке бумаге: ему суждено было оставить свой нетленный след в самых что ни на есть верных свидетелях истории – документах. Но об этом — чуть позже, а сейчас я вернусь к письму-реликвии.
«19/VII-42г. Привет из горнотаёжного края, города Сретенска, где шумно бушуют, блестя на лучах солнца, волны реки Шилки, — таким, я бы сказала, поэтическим описанием оно начинается. – Добрый день, счастливый вечер, здравствуйте, многоуважаемые родители, папаша и мамаша…». Это далеко не первое письмо-треугольник, которое мне довелось держать в своих руках и читать, но практически все они начинаются с такого трогательного обращения. Так вот откуда, оказывается, он — тот небывалый патриотизм — брал свои истоки: из семьи, от того самого почитания к родителям, которое впитывалось вместе с материнским молоком…
Почему письмо оказалось в соседнем огороде,  для родных автора не стало загадкой. Очевидно, что оно хранилось за иконами и воры «смели» его вместе с ними. Есть у Татьяны Ивановны и собственная версия того, почему и когда оно было положено туда: мать, молившаяся за своего сына, верила в то, что это поможет его спасти и защитить. Можно лишь только догадываться, сколько молитв вообще вознесла Богу за годы войны Марина Андреевна: она проводила на фронт своего мужа, Николая Тимофеевича, и троих сыновей. Вернулись только муж и средний сын Иван. Старший, Михаил, окончивший Ленинградскую военную академию, погиб. Младший, Пётр, пропал без вести… Память о них бережно хранят в семье, несмотря на то что минуло с тех пор уже столько лет. Хранится здесь и военный билет Ивана Николаевича, по которому легко узнать, какими фронтовыми дорогами шел лейтенант Молостов. В 1941-1943 годах — курсант Иркутского авиационно-технического, а затем – Сретенского военно-пехотного училища. Воевал в 1943-1944-ом на Камышинском и 1-ом Прибалтийском фронтах в качестве командира стрелкового взвода и стрелковой роты. Награжден орденами Отечественной войны и Красной Звезды, медалью «За победу над Германией в ВОВ».
О том времени сохранились и собственные воспоминания Ивана Николаевича, выдержки из которых, я думаю, стоит здесь привести: «Под городом Смоленском я впервые увидел ужас кровавой войны. Мне запомнилось на всю жизнь, когда враг, ведя контрнаступление, бомбил наши части, пускал с самолетов пустые продырявленные деревянные бочки, которые свистели, создавая страх и ужас. Отступая, он приковывал наших молодых девушек-комсомолок к станковым пулеметам, которые вели огонь по нашим подразделениям, пока не кончатся патроны в лентах…»

Реликвия для потомков

После тяжёлого ранения Иван Николаевич восемь месяцев провел в госпитале Кинешмы. Старый хирург-профессор настаивал на том, чтобы ампутировать ему ногу, но лежавший на соседней койке полковник говорил: «Не давай резать, ты молодой, всё заживет…». Иван отказался от ампутации, и жизнь показала, что не зря. Много лет он ходил потом с осколком в бедре, а значит, с постоянной болью, но при этом на своих ногах. И кто его знает, быть может, помогли ему и те самые молитвы, которые читала мать, пролившая столько слёз перед иконами, за которые спрятала свёрнутое в треугольничек письмо…
В июле 1946-го года Иван Николаевич, вернувшись домой после увольнения в запас, обучал основам военного дела местных ребят, которым предстояло пополнить ряды защитников Родины. Приглашали его работать и в Ленинск-Кузнецкий военкомат, но он отказался. Видимо, решил, что принесёт больше пользы, если хоть чему-то научит желторотых мальчишек, которым, как сегодня известно, увы, тоже доведётся понюхать пороха войны…
Несколько лет он проработал секретарём сельсовета. Потом до самой пенсии возглавлял колхозную бригаду животноводов. Вместе со своей супругой Марией Николаевной, с которой они поженились в 1946-ом году и прожили 54 года, они вырастили трёх дочерей. Мария Николаевна рассказывает, что жили как все: «Трудились, отдыха не знали. То молочко отвезёшь продашь, то скотинку на мясцо выкормишь – на этом и держались, в колхозе-то много не зарабатывали. Но всем дочерям образование дали».
…Иван Николаевич ушел из жизни в 2001-ом году. Уже после его смерти Марии Николаевне пришлось оформлять дубликат утерянного свидетельства о браке. И сотрудница районного архива, знавшая её, предложила: «Хочешь посмотреть, как твой муж дела вёл?». Так в руках Марии Николаевны оказалась книга, в которую, будучи секретарём сельсовета, Иван Николаевич своим красивым почерком вносил  записи о регистрации браков, рождении детей, смерти своих земляков…
«У нашего деда бомба в ноге…» — с гордостью говорили когда-то ещё несмышлёные, а теперь уже взрослые внуки Молостовых. А сейчас на родовом древе семьи уже появились новые молодые «побеги» – правнуки, и все они знают о своём деде-фронтовике. Это поразительный факт по нашим временам, когда так многое о той войне уже стёрлось из памяти. Но как и тогда, ничто не может так чувствовать боль, как чувствует её материнское сердце. И никто не умеет так надеяться, верить и ждать, как может она. Письмо, нашедшее потомков 67 лет спустя, – очередное тому подтверждение…

Наталья АРТЁМКИНА. Фото автора.

admin
mail@ria-leninsk.ru