Настоятель храма Николая Чудотворца в селе Подгорное – отец Георгий – человек уже немолодого возраста, умудрённый опытом, многое повидавший на своем веку и священствующий 22 года. Но когда я попросила рассказать его о своей поездке в Донбасс, даже не предполагала, с каким трудом это ему дастся, хотя своими впечатлениями он уже делился с земляками. Слушая его, я всё больше и больше понимала, что в этот момент он словно вновь перенёсся туда и, делая шаг за шагом, снова переживал всё то, что уже довелось пропустить сквозь своё сердце и душу. Более того, у меня появилось ощущение, что он до сих пор там. И каждый эпизод своих воспоминаний отец Георгий подкреплял своими фотоснимками – их он сделал тысячи. Сегодня его рассказ – от первого лица и без ретуши. Но кое о чём я всё равно, конечно, умолчу…
Благословение от Патриарха
«Нам поступило благословение от нашего Патриарха Кирилла, что в Донбассе нуждаются в священниках для окормления (попечение, руководство, осуществляемые священником по отношению к верующим; духовная помощь, забота. — Прим. автора) воинов наших раненых и тяжелобольных. Я один из первых подал прошение владыке. Но батюшки ездили на две недели, а я — сразу на три месяца. Нас с епархии много поехало: кто в Луганск, кто в Донбасс. Были и с других епархий священники, потому что 36 госпиталей только в Донбассе – это очень много, и обстановка там тяжёлая. Я вот здесь, в Ленинске, первую больницу посещал несколько лет, но это несравнимо. Тут тоже по палатам, вроде, ходил, а там совсем другое…
Из Москвы до Донецка ехали 22 часа на автобусе – больше туда никак не доберёшься. Пробыл там сентябрь, октябрь и ноябрь. Вернулся только в декабре. Весь Донецк прошёл вдоль и поперёк. Посетил 8 госпиталей, а три госпиталя у меня были постоянно. Масштабы там совсем другие. Вот больница имени Калинина в Донецке – там 17 корпусов: две восьмиэтажки, семи-, шестиэтажки. И там же храм Агапита Печерского».
Когда страх победим
«В больнице имени Калинина встретились мне сёстры-двойняшки Саша и Женя, их мама Лена. Когда война началась, им по 17 лет было, а сейчас они – механики на танках. Раз горели в танке и чего уже только ни перенесли. Девчонки маленькие, худенькие, у одной из них и позывной такой – «Мелкая». Я их потом всегда в пример по всем госпиталям ставил.
ОЦКБ – областная центральная клиническая больница, в которой ожоговый центр, и там тоже несколько корпусов. Были мы также в госпиталях в Макеевке, в Мариуполе. Там волонтёры отовсюду и волонтёры-шоферы на своих машинах, вот благодаря им мы и ездили. В 14-й, 15-й больницах побывали – это уже в прифронтовой полосе… Но там не только в прифронтовой полосе, а во многих местах почти каждый день обстреливали. Первый раз, как услышал жужжание дрона над собой, не по себе было. Страшно? Нет. Мне 71 год – какой страх? Знаете, Андрей Ткачёв (священнослужитель Русской православной церкви. – Прим. автора) говорит, что будешь читать каждый день 6-й псалом, вокруг будут рваться мины, а тебя не повредят – такова его сила. Я всем воинам это говорил, мы распечатки псалмов делали и раздавали. И сам читаю каждый день – без этого никак нельзя…»
«Господь явил мне чудо!»
«В ожоговый центр я приехал на второй день после приезда. Захожу в палату, а там шестеро ребят наших лежат. Процентов на восемьдесят обгоревшие. Я когда зашёл туда, то думал, что упаду. Потому что первый раз такое встретил… Шесть пар глаз на меня смотрят… Постоял, подумал, что говорить да как. Разговорились… Стал уходить, все говорят: «Батюшка, спасибо!».
И вот что интересно — все наши раненые ребята говорят: «Господь явил мне чудо!». Потому что там не все знают молитвы и читать их надо долго, а когда начинает громыхать отовсюду, все только и говорят: «Господи, помилуй!».
Удивило меня и то, что нет у наших ребят озлобленности, нет агрессивности. Когда рук, ног нет – это же обычно страшно. А у них такого нет. Это просто наши русские люди – только они могут так. С другой стороны, и у украинцев некоторых такой же, наш, характер – просто они одурманенные теперь там. Поэтому, как рассказывают, наши кричат им: «Сдавайтесь!» А они оттуда тоже иногда кричат: «Русские не сдаются!»
Но они творят страшные дела. Натворили столько, что, как говорят, даже немцы не творили такого, как они…
Дома сидишь на диване перед телевизором, думаешь: один посёлок месяцами берут — что они там взять его не могут? А когда приезжаешь туда – там совсем всё по-другому. Один штурмовик рассказывал, что девятиэтажку одну в 8 подъездов они брали 27 дней…
К бомбёжкам можно привыкнуть?
У меня икона была «Победительная» из храма в Подгорном. Потом мне ещё одну такую, только большую, из Мариуполя прислали. С ними я за три месяца благословил более 6 тысяч наших раненых и местных жителей. Покрестил 35 человек — военнослужащих, мирных, детей. Соборовали, панихиды совершали, молебны каждый день.
Где помощь была нужна, туда и ехали. Помогали людям как могли, по заказу что-то приносили. Там с водой плохо. В системе водоснабжения вода только техническая, и то включают часа на 2-3. А питьевую привозят, и в каждой квартире по 15-20 бутылей под неё, а то и больше. Идёшь там с водой к бабушке на второй этаж, а у неё в квартире угол открытый, улицу видать. А деваться-то куда ей?..
Я разговаривал с местными. Ладно, Отечественная война была 4 года. А это уже 11 лет! Все говорят: «А мы уже привыкли. Вот ложимся спать и думаем: если проснёмся утром – слава Богу! А если нет – значит, не будем знать, что нас убило…»
Особенно в Кировском районе тяжело — там каждый день бомбят. И в Горловке, где вторая городская больница, тоже бомбят, и её в том числе…
Народ в Донбассе мне очень понравился: хороший, терпеливый, умный. За три месяца я, может быть, два-три человека встречал, которые к нашим относятся как к «москалям». Но некоторые и среди священства местного очень плохо относятся к нам. Потому что сами сгорблены всем этим негативом…
«Там духовно возрастаешь в разы»
«Если там не побываешь, не поймёшь ничего. Нам надо, чтобы каждый это прочувствовал. А люди когда через всё это пройдут – они к Богу тянутся. В детской палате одной из больниц лежала шестилетняя Машенька – худенькая, вся забинтованная. У неё вся грудь в осколках была. Как захожу в палату, она ладошки сразу складывает: «Батюшка, благослови меня!».
Взрослые-то раненые терпят. А как кричат ребятишки – страшно…
Поэтому там надо быть ещё! Чем мы помочь можем им? Только этим. Потому что это и гражданский долг, и миссия духовная… И духовно ты сам там возрастешь в разы…»
Наталья Артёмкина.
Фото из личного архива отца Георгия.
P. S. В августе отец Георгий вновь собирается в Донбасс.
