В каминном зале библиотеки им. Н.К. Крупской ленинск-кузнецкий поэт Василий Гуляев представил свою четвёртую книгу «Мои дороги». В ней собраны стихотворения автора, написанные на протяжении всего жизненного пути.
Дорога… Этот издавна популярный образ мировой литературы волнует авторов и по сей день. Поэтическая дорога Василия Дмитриевича простирается от цикла «Из солдатских блокнотов» 17-летнего мальчишки до «Пока живой» 72-летнего, глубоко взрослого мужчины. Однако в названии именно множественное число, ведь путь Василия сложно назвать линейным: судьба не скупилась на крутые повороты, и не одна республика Советского Союза отпечаталась в его биографии, все самые запоминающиеся события из которой автор облачил в стихотворную форму.
В начале 60-х вместе с семьёй Василий переехал из Кузбасса в Казахстан, но малую родину вспоминал всегда («Любимый край отчаянного детства / Вспоил меня таёжным молоком»). Затем поэт служил танкистом в Узбекской ССР («Прощайте, танки, ухожу в запас»), строил телебашню в Москве («Самой останкинской «принцессе», / Случалось, делал макияж»), был ликвидатором аварии на ЧАЭС («Мы сгорели давно, став чернобыльским пеплом»).
Можно подумать, что после таких суровых событий Василий огрубел, но не тут-то было – его поэтический арсенал изобилует любовной лирикой. Автор пишет о любви по-разному: как это было в первый раз; встречаются и радостные, и печальные стихотворения, а кому-то их он посвящает лично.
А между строк «Есть у меня знакомый хакер / Пускай завалит Интернет» чувствуется недоверие к технологическому прогрессу. Это подтверждается и в подходе к написанию стихов: ни компьютер, ни телефон никогда не принимали участие в создании нового произведения – всегда только ручка и бумага. И правки составитель «Моих дорог» Влад Расторгуев, внук поэта, переносил из рукописи в электронный вариант книги порядка пяти раз.
Сам Василий и его стихи чрезвычайно простые, в самом хорошем смысле этого слова. Мудрость прожитых лет он передаёт языком, понятным каждому, не пренебрегая просторечиями. А сейчас книга «Мои дороги», вместившая в себя немало времени и пространства, ждёт знакомства с новыми читателями в библиотеке им. Крупской, чтобы рассказать многое о своём авторе.
Дмитрий Калашников.
Фото автора.
Любимый край
Любимый край отчаянного детства
Вспоил меня таёжным молоком.
Я деревенский — никуда не деться,
Я счастлив, что рождён сибиряком.
В моём краю поют зимой метели,
А летом — соловьи и родники,
Там лесорубам кланяются ели,
Мелькают в травах косы — челноки.
Поверь мне, город, не кривлю душою
И не хочу ни от кого таить,
Что связано с тобой, мне не чужое,
и радости, и беды все твои
Теперь мои. Живые руки улиц
Натружены, как руки работяг,
Ты будто бы большой пчелиный улей,
Где я один из тысячи трудяг.
Осенние ветра твоим деревьям
Как и повсюду — грустное трубят,
А если бы я не любил деревни,
То не сумел бы полюбить тебя.
Каким бы ни был мой талант неброским,
Мне хочется, хоть это нелегко —
Для города стать шумным перекрёстком,
А для тайги — звенящим родником.
* * *
Пусть я пропах мазутом и металлом,
Пусть руки огрубели, как броня,
Но если где-то жгут людей напалмом,
То значит — там сжигают и меня.
Я не хочу разлуки, слёз и смерти,
Хотя суровый танк мне словно брат,
Но если кто-то в человека метит –
Он на меня наводит автомат.
Я понимаю, что придётся туго,
Но, чтобы все услышали, скажу:
Я для того, кто жаждет крови друга,
Чтоб отомстить — своей не пощажу.
Пепел Чернобыля
Это грешных пугают и карой, и пеклом,
Заставляют смириться, подняв белый флаг.
Мы сгорели давно, став чернобыльским пеплом,
Не дождавшись при жизни обещанных благ.
Но не пепел фонит на осколках державы,
«Саркофагом» который пытались укрыть –
Это души сгоревших, не требуя славы,
Будут вечным уроком над миром фонить.
Прогони уныние
Прогони унынье прочь,
Посмотри в окошко:
Собирает звёзды ночь
В лунное лукошко.
А по Млечному пути,
Что широк и ясен,
Кто-то с Лирою летит,
Сидя на Пегасе.
Глаз своих не оторвёшь
От ночной поляны,
И висит над нею ковш
На звезде Полярной!
* * *
Ну что мы всё о важном и серьёзном?
Друзья, поговорим о пустяках,
Как весело витали в облаках,
О юности, весне, о небе звёздном.
Про деньги, про политику — ни слова.
Уж лучше — про рыбалку и футбол,
Как наши ихним вколотили гол
И как добиться бешеного клёва.
Повспоминаем, почесавши темя,
О том, как полюбили в первый раз,
И раззадорит, как когда-то нас
Обыденного трёпа мелкотемье.
Разгладятся на хмурых лбах морщины,
Опять запляшут чёртики в глазах,
И пусть о нас скучают в гаражах
Любовниц заменившие машины.
Сгожусь
Виньетками не украшал анкету,
Не изменял родному шалашу:
Куда уж мне — в лаптях, да по паркету,
Но грязи за душою не ношу.
Она во мне унизит человека,
Сперва обезобразит лик и плоть,
Потом в себе душевного калеку
Вовеки не позволит побороть.
Свою судьбу и время проклиная,
О жизни стану говорить хитро,
Хотя причина личных бед иная –
Моё не очень чистое нутро.
Пусть выгляжу в анкете неказистым,
И в шалаше не потанцуешь — пусть,
Но если я душой останусь чистым –
Для доброго чего-нибудь сгожусь.
Привычки
У прадеда махорку из кисета
Приноровился тырить пацаном,
И матушка родимая за это
Мой наглый зад знакомила с ремнём.
А с медовухой прадед познакомил,
Ещё усов я даже не носил,
Но тот напиток навсегда запомнил:
В мозгах — светло, подняться — нету сил.
Потом влюбляться время подоспело –
(Внезапно настигает нас оно)
Прикосновений нежных и несмелых
И первых поцелуев, как в кино.
Я на ошибках собственных учился
И вредные привычки забывал –
С курением, как только сын родился,
Пообещал супруге и порвал.
Вот тяга выпить, в женщину влюбиться
Во мне ещё по-прежнему крепка.
По возрасту пора б остановиться,
Да, видно, срок не наступил пока.
Книги
Кто книги не читал запоем?
Взяв томик лирики с собой,
Я тоже уходил в «запой»,
Нам было хорошо обоим:
И мне, и автору — поэту,
Как будто за одним столом
Мы угощались коньяком,
А мой кумир мечтал об этом.
Ему шептала Муза оды,
Чтоб он взошёл на пьедестал.
И я стихи его читал –
Они вне времени, вне моды.
Умеет сохранять интригу
Шуршанье лёгкое страниц,
Подобное полёту птиц.
Мне гаджет не заменит книгу.
Т.К.
В этот храм, где покоится вечность
В переплётах зачитанных книг,
Я готов приходить каждый вечер,
Чтобы Вас повстречать хоть на миг.
Чтоб услышать Ваш бархатный голос,
Заведя разговор ни о чём,
Чтоб опять запершило мне горло,
Если вдруг прикоснётесь плечом.
Коротка эта сладкая пытка,
Только жаль — нас не сблизит она,
К Вам поклонников ходит с избытком,
У меня Вы такая одна.
Но покуда кружится планета,
Чтоб счастливым немного побыть,
Заверяю Вас словом поэта –
В этот храм я не брошу ходить.
Юбилейное
Не зря же нарекли: Василий —
Так слабака не назовут,
Седьмой десяток лет осилил,
Иные столько не живут.
При мне немало схоронили
Вождей и каждый столько лгал,
Сколь я — ваш юбиляр Василий,
И в русских сказках не читал,
Хоть сам — изрядный сочинитель
И не безгрешен, видит Бог.
Но где, какой подлунный житель
Пройти, не оступившись, смог?
Прошу покорно, чтоб простили
Все, перед кем я виноват,
И пожелайте, чтоб Василий
Ещё был долго жизни рад.
Пока живой
Пора бы, вроде, умереть,
Тоскуя о далёком прошлом,
В котором было всё хорошим,
Но я судьбою был заброшен
В аду чернобыльском сгореть.
Бог миловал, пока живой,
Хотя уже дышу на ладан,
Но не сочувствуйте мне, ладно,
И не бросайте взгляд прохладный
На облик старомодный мой.
Я, может быть, ещё сгожусь
Дежурной шуткой поделиться,
Прочесть стихов две-три страницы
И ваши радостные лица
Не омрачит тоска и грусть.
Могу потешить молодёжь
Я ложью самою правдивой,
Что жизнь моя была счастливой,
Любовь — высокой и красивой,
И сам поверю в эту ложь.
Так что не стану я краснеть
Ни от стыда, ни от лукавства,
Не будет в сказанном коварства,
А мне общенье, как лекарство —
Не позволяет умереть.
