В минувшую пятницу у памятника жертвам ГУЛАГа прошла гражданская панихида по погибшим в 1930-1950 годах людям. Десятки горожан — родственники пострадавших в годы репрессий и просто неравнодушные жители — пришли почтить память земляков с непростой, тяжёлой судьбой.
Панихида и молебен
Двадцать второй год подряд накануне или же в сам день покаяния перед пострадавшими в годы репрессий (приходится он на 30 октября) ленинск-кузнечане приходят к зданию городской прокуратуры, напротив которого стоит памятник жертвам ГУЛАГа. Когда-то, почти сто лет тому назад, здесь находился отдел НКВД, куда доставляли людей, подозреваемых в активном сопротивлении власти (нужно отметить, что в разные периоды истории репрессии велись по нескольким идеологическим направлениям, например, гонения на священнослужителей, раскулачивание, депортация народов и т.д.).
Панихида началась с того, что сотрудники краеведческого музея и волонтёры из Ленинск-Кузнецкого горнотехнического техникума рассказали горожанам об одной из наиболее жестоких страниц в истории нашего государства. О том, как наши земляки — кто по ложному доносу, а кто и за «оскорбление власти» — пошли по этапу: «В январе 1938 года, когда на дворе стояли лютые морозы, в одном из тупиков железнодорожной станции Ленинска-Кузнецкого стоял эшелон, состоящий из товарных вагонов; он был окружён со всех сторон конвоем с собаками. Туда, в этот тупичок, к товарнякам свозили арестованных. За время погрузки, которая длилась трое суток, почти половина людей успела замерзнуть. Впрочем, по-другому и быть не могло, ведь большинство из них были одеты в лёгкую летнюю одежду. Тех же, кому посчастливилось выжить, отправили по этапу».
После того как работники культуры познакомили всех пришедших на панихиду с Книгой памяти жертв политических репрессий Кемеровской области, горожане под звуки метронома почтили память погибших в годы гонений людей. Следом возле часовни Иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» отец Игорь провёл молебен.
Репрессированный коммунист
После молебна, выходя из часовни, одна из женщин, перекрестившись, тихо произнесла: «Мы, русские люди, тем и сильны, что среди нас редко встретишь Иванов, не помнящих родства». А потом, обернувшись ко мне, тихо прошептала: «У нас ведь с сестрой родители были репрессированы в 1942 году. Мы, если можно так сказать, из первых уст знаем, что значит носить клеймо врага народа.
Сёстры Рейн, Людмила и Светлана, вместе с остальными горожанами пришли в этот день на панихиду, чтобы почтить память матери и отца. «Наши родители познакомились в Ленинске-Кузнецком, сразу после ссылки. Маму, Елизавету Христофоровну, сослали сюда, в Ленинск, из Воронежской области. А вот отец, Виктор Вениаминович, до того как его репрессировали, жил в солнечном Баку», — вспоминает младшая из сестёр, Светлана Викторовна. Клеймо врага народа родители сестёр Рейн получили за свою национальность. Они были этническими немцами. Не спасло главу семейства даже то, что он был рьяным коммунистом, причём, по воспоминаниям дочерей, таким, с которого можно было брать пример.
«Мама рассказывала, что всех репрессированных тогда селили в насквозь дырявых бараках. Дыры были толщиной чуть ли не с палец, — вступила в беседу Людмила. – Жили они в нечеловеческих условиях. Носили изодранное в клочья тряпьё. И, несмотря на то, что трудились в шахте, мыться их водили всего раз в неделю. Первое время мама, как и остальные осужденные, ходили на работу в кандалах». Грязь, холод, голод делали своё дело. Люди умирали сотнями.
Их родителям повезло. Они выжили. Сёстры уверены, что мама с папой остались живы только потому, что однажды, в 42-ом, в шахте, встретились и полюбили друг друга. А потом, когда началась хрущёвская оттепель, в 1954 году, Елизавету и Виктора Рейн реабилитировали. «Видели бы вы, как плакала от счастья мама, — улыбаясь, почти в унисон произнесли сёстры. – А тот документ о реабилитации мы до сих пор храним. В назидание потомкам».
Стоит сказать, что установить точное число пострадавших от репрессий практически невозможно. Называют разные цифры. По данным Всероссийского движения «Мемориал», в те годы только по политическим обвинениям были осуждены примерно от 5,5 до 6 млн человек. Сам же процесс реабилитации жертв частично начался в СССР в 1954 году. В середине 1960-х эта работа была свёрнута и возобновилась лишь в конце 1980-х годов прошлого века.
Марина ЛЕВКОВИЧ.
Фото автора.
