Вот и вновь наступил июнь. Отцветает черёмуха, облетают последние лепестки яблоневого цвета, разносит ветер терпкий аромат раскрывшихся бутонов на рябинах… Это месяц торжества природы и человеческих надежд на счастливое лето. Но уже 78 лет июнь ассоциируется у нас и с самой страшной трагедией, унесшей десятки миллионов жизней и сломавшей бессчётное количество судеб. Вот и для ленинск-кузнечанки Ирины Александровны Елгиной дата 22 июня 1941 года стала роковой. И всё-таки она оказалась необычайно счастливым человеком: спустя 17 лет после неожиданной разлуки с семьёй и страшного времени военного сиротства она вновь обрела родную мать и сестёр…
Июнь 41-го года: страшней не бывало беды…
К началу Великой Отечественный войны Ире Федосеевой (девичья фамилия Ирины Александровны) едва исполнилось два годика. Естественно, сама она не помнит того времени, но можно предположить, что семья, в которой она родилась, была по-настоящему замечательной. Папа девочки Александр Прокопьевич Федосеев, родившийся в Новосибирской области в 1903 году, был кадровым офицером. В Красной Армии он служил с 1925 года. Его супруга Анна Николаевна, уроженка города Ленинска-Кузнецкого, как и большинство жён советских офицеров, переезжавших с одного места службы на другое, занималась ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей. В семье Федосеевых их было четверо, и все девочки: Галя, Оля, Нина и самая младшенькая — Ира, появившаяся на свет 6 мая 1939 года в селе Славянка Хасановского района Приморского края. Все её сёстры тоже родились на Дальнем Востоке, но незадолго до начала войны капитана Федосеева перевели служить на запад страны, в военный гарнизон, расположенный в небольшом городке на границе с Польшей. Вместе с семьёй офицера на тот момент жила и, младшая сестра Анны Николаевны — Антонина, которая помогала по хозяйству и присматривать за детьми.
В тот день, когда небо над советскими приграничными городами и сёлами взорвалось от взрывов снарядов и авиационных бомб, Гали, старшей дочери Федосеевых, дома не было — заболевшая девочка лежала в местной больнице. В той страшной неразберихе и спешке, в которой гражданские жители под обстрелами и бомбёжками начали покидать городок, у Анны Николаевны не было никакой возможности найти и забрать дочь. Забегая вперёд, сразу скажу, что Галина судьба так и осталась неизвестной до сих пор. По предположениям родных девочки, всех пациентов и персонал больницы могли успеть эвакуировать, но все послевоенные поиски хоть каких-то следов ни к чему не привели. Поэтому более правдоподобным им представляется самый страшный исход: больницу разбомбили немцы, и все, кто в ней находился, погибли…
Такая же участь — навечно кануть в неизвестность — постигла и главу семьи. О капитане Федосееве, помощнике командира 248 артиллерийского полка, не было никаких известий с того самого июньского дня, когда советские солдаты и офицеры покинули городок. На основании исторических фактов можно лишь предположить, что, отступая с боями, большинство из них погибли в первые же дни войны. Однако Александр Прокопьевич успел хлебнуть лиха — семья узнала об этом много лет спустя, уже в XXI веке, после того как в Министерстве обороны рассекретили очередную партию документов военных времён. На запрос, направленный в Центральный архив Минобороны, родным ответили: капитан Федосеев пропал без вести в сентябре 1941 года…
В краю чужом, далёком…
Но вернёмся в те страшные дни, когда началась война. Судя по тому как развивались события, Александр Прокопьевич всё же пытался спасти свою семью. Правда, закончилось это лишь ещё одной страшной потерей — младшей дочери Иры. Как позже рассказывала Анна Николаевна, малышку отправили в машине с адъютантом, присланной Александром Прокопьевичем, и одновременно с этим началась очередная бомбёжка. По её окончании не удалось обнаружить никаких следов ни машины, ни тех, кто в ней был, — в том месте, где они могли находиться, на земле валялась только одна красная детская туфелька…
Ни искать двух своих дочерей, ни оплакивать их у матери возможности не было: надеясь в глубине души на то, что они живы, и молясь за них, она предприняла отчаянную попытку спасти от гибели оставшихся с ней детей. Ей удалось это, но всех четверых — Анну Николаевну, Олю, Нину и Антонину — ждало немало испытаний. Во время скитаний по родной земле, стремительно захваченной врагом, немцы взяли их в плен и вместе с другими угнали на принудительные работы в Германию. Там всю семью отправили в работники к одному из помещиков, и они находились у него до тех пор, пока их не освободили советские войска.
Вот как значительно позже описанных событий вспоминала о том времени Антонина Николаевна: «Когда мы жили и работали в семье немецкого помещика, нас в праздники лучше кормили и иногда дарили подарки. Мои племянницы Нина и Оля вместе с другими детьми таких же пленных, как мы, играли во дворе с немецкими детьми. Драк или каких-то ссор между русскими и немецкими детьми наших хозяев я не помню… Не могу сказать, что нас сильно обижали. Но всю возложенную на нас работу мы выполняли…» Исходя из этой информации, героиням моего повествования всё же повезло: они не оказались в руках жестокого и беспощадного хозяина, коих в фашистской Германии было множество. Тем не менее это был плен, и они не вольны были распоряжаться своей жизнью. А после освобождения две женщины вместе с повзрослевшими не по годам девочками оказались в казарме распределительного пункта.
«Помню, как на границе, когда нас возвращали в Советский Союз, нас очень серьезно проверяли, — продолжала свой рассказ, записанный в 90-х годах прошлого века, Антонина Николаевна. — Ведь многих тогда считали предателями своей Родины. И большое количество возвращающихся из немецкого плена людей попали в лагеря после этих проверок. Мы, конечно, очень переживали, когда проходили разные процедуры опознания. Боялись, что нас тоже могут отправить в какой-нибудь лагерь. Но все обошлось. Единственное — у нас забрали все вещи и подарки немецкой семьи, которые мы хранили и везли с собой. Но это было не так страшно, как попасть из-за этих вещей в какую-то еще неприятную ситуацию. Так мы возвратились домой. И это было самым главным событием в нашей жизни. Мы за то время потеряли моих племянниц Галю и Иру. Это для меня оказалось самым тяжелым и переживательным моментом в моей жизни на долгие годы. Как будто я была в чем-то виновата…»
«Не покидай меня, ангел-хранитель!»
…Вернувшись на родину, Анна Николаевна вместе с детьми и сестрой приехала в Ленинск-Кузнецкий — к маме. Послевоенная жизнь как-то налаживалась, но можно представить, как женщина мучилась от неизвестности и страдала от потери своих дочерей. Надеялась ли она на встречу с ними хотя бы где-то в самой-самой глубине души — об этом уже никто никогда не узнает. Но спустя 17 лет чудо в её жизни всё-таки произошло — нашлась Ира. Для самой же девочки это чудо оказалось уже не первым. Видимо, ангел-хранитель накрыл её своим надёжным крылом тем летним днём 41-го года, когда началась страшная бомбёжка, и Ира выжила. Что пришлось перенести тогда этой крохе, она не помнила — уж слишком мала была. Да это, наверное, и к лучшему. В её сознании сохранились лишь обрывки воспоминаний:
«Не знаю, сколько лет мне было. Жила я в какой-то чужой семье. Были отец и мать. В семье был мальчик лет 11-ти. Звали его Юра. Была девочка Галя, его сестра. Она была маленькая, все время сидела на полу и плакала. Еще был грудничок, Толик. Я не понимала почему, но их отец очень любил меня. Я это видела и чувствовала… Позже их отец исчез. Мать попала под поезд, ей отрезало ноги. Впоследствии она умерла в больнице. Всех этих детей забрали родственники. А я, ничья, оказалась на улице и сидела на завалинке. Проходившая мимо бабушка, как мне вспоминается, привела меня в гороно… Когда я поняла, что она хочет сдать меня в детский дом, я заплакала и спряталась за ее юбку…»
Что было дальше, скрыл очередной провал памяти измученного скитаниями ребёнка. Но кто-то свыше, не иначе, вновь вмешался в судьбу Иры: из тысяч детских домов, разбросанных по всему Советскому Союзу, в том числе и в его западных областях, ей уготовано было место в приюте для сирот за тысячи километров. Но зато всего лишь в часе езды от того города, где жила её семья! Так Ира оказалась в детском доме, построенном в военное время в селе Верх-Чумыш вблизи шахтёрского городка Киселёвск. А поскольку у неё не было никаких документов и она не помнила своего имени, её назвали Нелей.
«Дети, которые там проживали, встретили меня настороженно, можно сказать агрессивно. А я им спуска решила не давать, чтобы сразу защитить себя, сказала, как отрезала: «Не подходите! Никто! — вспоминала Ирина Александровна, уже будучи на пенсии. — Позже какая-то женщина взяла меня к себе жить и заставляла называть ее мамой. Я постоянно упрямилась, не хотела этого делать… Она пыталась меня подкупать конфетами, пряниками, оставляя их в большой вазе на столе. При этом говорила: «Я сосчитала все. Возьмешь только тогда, когда назовешь меня мамой». Дом, в котором мы жили, был барачного типа, отопление печное. Когда она уходила, то всегда закрывала меня на замок. Вспоминаю, как однажды меня, маленького ребенка, заинтересовали падающие из поддувала на пол горящие угольки. Я пошла в сени, взяла там соломку и положила ее на угольки. Случился пожар. Соседи сломали дверь и вытащили меня из-под кровати вместе с какими-то узлами на улицу. За это я получила наказание. Эта женщина избила меня до синяков, а после всего случившегося вернула в детский дом. И в этот раз дети встретили меня агрессивно только за то, что я жила у кого-то дома… Сколько времени я пробыла в Верх-Чумышском детском доме я, к сожалению, не знаю».
«Ты о чуде долго молила…»
Только в 1947-ом в биографии Ирины Александровны вновь появились даты и достоверные сведения. В этом году её перевели в детский дом №1 города Ленинска-Кузнецкого — того самого, где жили её мама и сёстры. В тот момент провидение вновь послало девочке свой знак. В один из дней в столовой детдома работал профессиональный фотограф, который фотографировал детей, среди которых была и Ира. Спустя годы выяснилось, что это был человек, с которым жила её мама и который позже стал её отцом. «Я эту фотографию потом вернула маме. Видимо, не судьба была встретиться в тот раз. Я училась еще только в первом классе», — вспоминала Ирина Александровна.
В 1953-1954 годах детдом №1 расформировали, и Ира попала в детдом №3, в здании которого сегодня располагается городской военкомат. Она хорошо училась в школе и была очень активной девочкой с разносторонними интересами, но больше всего ей нравилось танцевать и заниматься туризмом. Начиная с 4-го класса, ежегодно ходила в турпоходы, прошла по следам легендарного партизанского отряда Петра Сухова, побывала в Горном Алтае и на Кавказе. А по мере того как приближался школьный выпускной, она все больше убеждалась в том, что хочет стать медработником и лечить людей.
Но приближался тем временем и тот самый день, когда произошла историческая встреча. И вновь это было связано с одним из тяжёлых моментов в жизни Ирины. В начале 10-го класса вместе с другими школьниками она убирала урожай в совхозе им. Чкалова. Погода была сырой и холодной, одежда и обувь не успевали просохнуть за ночь. Девушка простудилась и заболела, а через несколько месяцев, в 1958 году, началось осложнение в виде ревматизма, и она оказалась в детской больнице. «Я всегда думаю, что всё это случилось со мной лишь потому, что рядом со мной не было мамы. Такова судьба, и ее не изменишь. А может быть, судьбоносным стало это мое заболевание, которое в дальнейшем изменило в моей жизни все, — так размышляла Ирина Александровна, рассказывая о встрече с родными. — В палате вместе со мной лежала Таня Бофт, дочь врача. Она меня прежде не знала. Но она знала Олю (мою сестру) и ее друга Саню Шерина. И каким-то образом Таня передала через него записку для Оли (или на словах, не знаю)…»
Точное содержание той записки сейчас неизвестно, но очевидно, что речь шла о поразительном сходстве Иры и Оли. Как оказалось, это замечали и ребята в школе, ведь девочки учились в соседних классах. А учителя иногда их даже путали! О том, что было дальше, — вновь рассказ от первого лица: «Оля решила вместе с мамой прийти в больницу… Мама спросила у меня: «У тебя есть родинка на левом боку рядом с грудью?» На что я с гонором ответила вопросом на вопрос: «А у вас?» Она попросила меня показать мою родинку, но я в ответ попросила ее показать свою… Так мы признали друг друга. А Оля была очень рада этому, ведь это она положила начало восстановлению нашей семьи. Оленька сразу обняла меня и сказала маме: «Я тебе говорила, что это моя сестра. Ты как хочешь, но я буду так считать, она — моя сестра! Я давно рассказывала тебе о ней». Да, не зря же говорят, что родную кровь не обманешь: не обманули Олю её предчувствия. Но было удивительное предзнаменование и у самой Анны Александровны: однажды ей приснилось, что она нашла вторую красную туфельку…
«И этим тоже надо дорожить»
С тех пор минуло много лет, принесших немало невосполнимых потерь. Из героев этого повествования сегодня живы только две сестры, и они вновь находятся в разлуке. Ирина Александровна, которая после окончания медицинского училища почти 40 лет проработала в медицине, после нескольких переездов по стране так и осталась в полюбившемся ей Ленинске. А Ольга Александровна живёт в Донецкой области, на земле которой вновь рвутся снаряды, и до неё не доходят даже письма сестры. Но Ирина Александровна, которой довелось столько испытать, старается не терять своего жизненного стержня. «Несмотря ни на что надо продолжать жить, приносить какую-то пользу хотя бы своим родным, — говорит она. — И этим тоже надо дорожить».
А мне остаётся лишь добавить, что об этой уникальной, потрясающей истории я узнала от двоюродной сестры Ирины Александровны — нашей землячки Татьяны Евгеньевны Козыревой, которая в настоящее время живёт в Томске. В преддверии майских праздников в этом городе состоялась презентация её книги «Если бы не было войны», которую она посвятила всем своим родным, чьи судьбы не обошла стороной война. Текст книги основан на документальных фактах и воспоминаниях, красной нитью через неё проходит рассказ о воссоединении семьи с потерянной дочерью.
Наталья АРТЁМКИНА.
Фото из семейного архива И.А. Елгиной.
Всё это было как вчера
На этой неделе у Ирины Александровны Елгиной побывали дома в гостях активисты городского совета ветеранов во главе с председателем первичной ветеранской организации работников здравоохранения города Валентиной Павловной Тупкиной. Поводов для визита более чем достаточно, взять хотя бы ближайшие праздники: День России, день города, День медицинского работника. Но главное событие — это, конечно же, 80-летний юбилей, который она отметила в мае.
— Мы решили всё это совместить и поздравить нашего заслуженного ветерана медицины, — говорит Валентина Павловна. — Она всю жизнь посвятила профессии, работала фельдшером и медсестрой, старшей сестрой: в детских яслях и детской больнице, заводском здравпункте, стоматологии, поликлинике № 1. В поликлинике вышла на пенсию, но ещё несколько лет продолжала работать. У неё немало наград, и одной из них надо считать то, что по маминым стопам пошёл сын он почти два десятилетия отдал скорой помощи.
Встреча была тёплой и незабываемой, потому что ветеранам здравоохранения с таким богатейшим опытом есть что вспомнить, рассказать друг другу. Ирина Александровна живёт одна, маму и бабушку навещают сын, внук, правнуки. Она очень рада тому, что не забывает её и ветеранская первичка, интересуясь здоровьем и домашними делами, поздравляя с днём рождения, праздниками. Вот и на этот раз пришли к ней в гости не только с добрым словом — замечательным подарком для ветерана стала книга об истории городской больницы № 1.
— Спасибо, мои дорогие, что помните о нас, — сказала Ирина Александровна. — Эта книга будет у меня настольной: листая её страницы, как будто заново проживаешь все свои годы, и мысленно возвращаешься в молодость, откуда всё начиналось.
Людмила СЕРГЕЕВА. Фото Людмилы ЛАЗАРЕВОЙ.
Пресс-центр городского совета ветеранов.
