Кто бы ты ни был, мой читатель, я открываю страницу моего семейного альбома и впускаю тебя в уголок моего сердца, где хранится память о них, моих родных. Они воевали и трудились, кто вернулся с полей войны, а кто уже никогда не вернётся. Они были солдаты моей Родины, и высшая награда для них – это наша память. Даже время бессильно затмить их подвиги, о которых я хочу рассказать. Давно закончилась война, а память всё ещё жива, а память всё ещё хранит людей мне близких и родных…
«Вот это твой дед, Василий Степанович Перфилов, — сказал мне отец. – Ты его никогда не видела, а биография его проста. Родился в 1902 году. В поисках лучшей доли с семьёй, где росли четверо детей, приехал работать на Кольчугинский рудник. Труд шахтёрский в те годы был страшно тяжёлым».
Так я узнала, что в грозные дни 1941 года, 4 сентября, мой дед призывался на фронт Ленинск-Кузнецким военкоматом. Воевал в стрелковом полку 10-й гвардейской стрелковой дивизии на Мурманском направлении, защищая Советское Заполярье. Погиб в мае 1942 года.
Несколько строк, за которыми — судьба человека. Имя Василия Степановича занесено на страницы Всекузбасской Книги памяти. А земля, где навек застыли следы моего деда, стала монументом его воинской славы.
Красноармеец, гвардии стрелок Перфилов не мог знать о том, что его 18-летний старший сын Александр тоже воюет с захватчиками. Это было позже, в том же 1942-м. Отец притих, вспоминая. А я, открыв альбом, подала ему небольшую, тронутую временем фотографию, и спросила: «Это ты?». «Да», — ответил он, внимательно глядя на снимок военных лет. Прямо на нас смотрел молодой, красивый юноша. На оборотной стороне была надпись: «Еду защищать Родину. Август, 1942 год».
Защитнику в конце марта только исполнилось 18 лет. И фотография эта была подарена девушке Ане, с которой он учился в одном классе, и которая стала его женой в 1944-м, после возвращения с фронта. Они прожили вместе 61 год, воспитали двух дочерей, дали им возможность получить высшее образование.
Продолжая разговор по душам, папа сказал: «Мы выросли на войне. Мы учились воевать и видели войну не книжную: поднимались в атаку, ходили в разведку. Мы были молоды, нам бы учиться, влюбляться, а тут — война. Вначале — Кемеровское пехотное училище, но вот не успел получить звание, и с декабря 1942 года в должности стрелка-разведчика воюю в 153-й стрелковой бригаде. Фронту нужны молодые силы, закалённые сибирскими морозами. В тот год морозы были лютые, снегу полным-полно. Зимой трудно лежать в снегу, не шевелясь и скорчившись, дремать, сунув руки в рукава. Но есть приказ: добыть «языка». И его нужно выполнить, несмотря ни на что».
Он вдруг замолчал, смахнув свою мужскую слезу, и, посмотрев в сторону, произнёс как-то глухо, будто выдавливая слова: «Блеснёт черно-смородиновое пламя, земля развернётся чёрным веером вокруг – и нет уже тех, с кем шёл на задание».
Вот такая была у него фронтовая правда. За боевые заслуги на груди отца были награды Родины: ордена Красной Звезды и Отечественной войны I степени, медали, медали – каждая была ему дорога, но он о них никогда ничего не рассказывал. Не в его это было характере.
И ещё я узнала о том, как во время марш-броска шли наши бойцы по Бородинскому полю. Останавливались перед монументами и памятниками, особенно запомнился монумент князю Багратиону. После 1812 года Бородино ещё раз узнало силу русского характера. Там, под Москвой, на Гжатско-Можайском направлении, пролегал боевой путь отца.
Он никогда не рассказывал подробности – не мог. Никогда не смотрел фильмы о войне, зато любил цирк, много читал, был всегда активен и позитивен. В 1943 году, после ранения, он оказался на родной Кузнецкой земле. Состав с ранеными остановился здесь, на станции Кольчугино – бойцов везли в госпиталь Новокузнецка. Вышли, кто мог, на перрон. Вышел со всеми и отец с перевязанной головой. И забилось радостно и учащённо сердце: как сообщить матери, что он жив? Попросил проходившего мимо обходчика, чтобы зашёл к родным. Тот выполнил просьбу: добрый человек, совсем чужой, обрадовал семью хорошей новостью. «Не знаю, было бы это возможно сейчас», — сомневался отец, вспоминая о том случае.
После излечения он вернулся в Ленинск, где началась трудовая жизнь. Учёба, работа – от слесаря до начальника участка шахты имени Кирова, где проработал более 30 лет. Будучи на пенсии, трудился ещё в ЦЭММ. «Широки и бесконечны дороги моего труда», — любил он говорить. А работать было тяжело: осколок в голове, постоянные боли. За упорство, за силу характера его наградили орденом Трудового Красного Знамени. Трудовая книжка изобилует поощрениями за отличные показатели в труде, умение работать с людьми. Вокруг него тоже всегда были трудолюбивые, с сильным мужским стержнем люди. И каждый день, провожая его на работу, семья переживала, волнуясь: вернётся ли живым. Был случай, когда в аварии он чуть не погиб – вовремя пришла помощь горноспасателей.
В городском краеведческом музее хранятся материалы о жизни и работе отца. Он ушёл из жизни в 2004 году в возрасте 80 лет, похоронен с почестями на кубанской земле, и стоит на его могиле памятник с надписью «Защитнику Отечества».
Рассказывал отец и о маме, которая с 14 лет, с начала войны и до 1945 года, работала посудомойкой: «Трудные были условия: холод, зима, пешком ходила на дальние расстояния. Постоянно в холодной воде, отсюда у неё ревматизм». Росла она на сибирской земле, умела преодолевать трудности, и где бы ни работала потом, везде приносила людям пользу.
Такими были мои родители, которые вместе с народом приумножали силу и славу своей страны. Я отчётливо понимаю, в чём нравственные истоки подвига поколения победителей. Они выстояли в самой страшной войне, спасли мир и ушли в бессмертие не ради славы, а ради жизни на земле.
Г.А. КАЛАШНИКОВА. Ветеран педагогического труда.
